Действительно, новый человеческий тип распространяется уже не толькопо всему ареалу неандертальца, но и далеко за его пределами, по всем материкам за исключением Антарктиды. Так, если мустьерская культура (позднейшая культура раннего палеолита. Названа по пещере Ле-Мустье во Франции. Население — неандертальцы — занималось охотой и собирательством) была характерна для Европы, Северной Африки, Ближнего Востока, Средней Азии и юга Сибири, то в Африке (южнее Сахары), в Южной и Юго-Восточной Азии в то же время сохранялась еще ашельская, значительно более примитивная технология обработки орудий. И только врезультате экспансии человека современного типа здесь появляются памятники позднего палеолита. Возраст по радиоуглероду наиболее древних позднепалеолитических памятников Австралии составляет 32—25тыс. лет (других — 26—10 тыс. лет), на Калимантане — 41 тыс. лет, в Северной Америке — около 15 тыс. лет (не исключены и более ранние), в Патагонии — 11 тыс. лет, на о. Тасмания — 18 тыс. лет. При этом человека уже всюду сопровождала собака, вернее — еще волк-собака. Дальнейшая судьба человека на разнообразных территориях была различной. Наиболее общим в ней являлась максимальная адаптация к местным биосферным условиям уже не только на физиологическом и биохимическом уровнях, но и на уровне адаптаций конкретных культур. В результате сформировались тысячи различных этносов. И если в условиях весьма интенсивных межэтнических контактов этногенез протекал всеболее интенсивно (по экспоненте), то при длительной изоляции в достаточно благоприятных природных условиях развитие не только могло замедляться, но некоторые человеческие популяции частично даже утрачивали уже имевшиеся у них достижения. Например, заселившие когда-то Австралию люди утратили собаку, известную теперь в качестве вторично одичавшей формы под названием динго.

Неизбежные последствия приручения волка
После зарождения знаковых систем (графической символики) вторым, принципиально важным завоеванием человека на рубеже среднего и позднего палеолита является приручение волка. Именно с приручением волка человек становится специализированным охотником на мамонтов, а соответственно и широко осваивает населенные мамонтом мерзлотные степи. Это позволило ему оторваться от предгорий и выбраться из пещер. В конечном итоге это предопределило и дальнейшую судьбу самого мамонта, многих других сопутствующих ему и зависимых от него видов и соответствующих природных экосистем, в структуре которых жизнедеятельность мамонта играла первоочередную и весьма важную средообразующую роль. Наличие же в распоряжении человека прирученного волка и спасло его от, казалось бы, неминуемых катастрофических последствий, вызванных истреблением мамонта. Уже в позднем палеолите охотники успешно переходят на добычу иных, в основном копытных, животных: бизонов, лошадей, северных оленей. Резкое повышение продуктивности и безопасности охоты с волком-собакой, помимо прочего, заметно раскрепостило человека, освободило время для других целей. И это отразилось в совершенствовании орудий, развитии культуры, в широчайшем расселении и освоении разнообразных экосистем. Процесс дальнейшего развития уже собственно человеческого общества и культуры отныне идет по типу лавинообразно расширяющейся цепной реакции и с нарастающей скоростью.

Волк-собака явился и первым транспортно-упряжным животным, без которого освоение человеком арктических территорий (в том числе и вне ареала оленеводческих культур в Северной Америке и Гренландии)оказалось бы нереальным. Да и в «покорении» (кратковременном посещении) Северного и Южного полюсов уже в начале XX в. решающее значение имело использование ездовых лаек.

От «человека умелого» — к «человеку разумному»
Таким образом, не только трудовая деятельность вывела наших предков в люди. Изготовление орудий само по себе не обусловило еще сколь-нибудь бурной эволюции наших пращуров, а продолжалось неторопливо в течение долгих тысячелетий. Но лишь с появлением абстрактного мышления, постижением бренности своего существования, с изобретением знаковых систем и с приручением волка человек встал на путь становления «Homosapiens» — «человека разумного». Только на основе постижения неизбежности своей смерти человек становится не просто реагирующим, но и рассуждающим о бытии и своей судьбе. Его воля теперь направлена против гибели не только на инстинктивном, но и на осознанном уровне. На этой основе стало возможно появление ритуала захоронения. Не исключено, что культ матери и появление символов женщины, плодородия, зарождения жизни — это антитеза смерти, попытка ограждения от нее через магию, ритуал. Знание и узнавание матери характерно для многих высших животных, но лишь с осмыслением понятия «смерть» оно приобретает совершенно иную окраску и, вероятно, именно в этом состоит главная причина и основа возникновения культа матери, матриархата.

Кардинальный прорыв наших предков в собственно человеческое качество —событие отнюдь не ординарное, хотя и не случайное. Оно становится возможным лишь на определенном этапе развития, при достижении определенного интеллектуального и социального уровня, в достаточно жестких природных условиях. Представляется несомненным, что и здесь наибольшие преимущества приобрели те общины, которые приручили волка. Это неизмеримо расширило не только их физические, но и информационные возможности. В сочетании с демографическими, эволюционными, временными и иными преимуществами это стало мощнейшим фактором последующего быстрого отбора, закрепления и распространения нового человеческого типа и дальнейшего «взрывного» (по темпам) развития человеческой культуры.

Таким образом, в становлении собственно уже современного человека, помимо определенного уровня развития интеллекта и его «усиленной» проверки в жестких экологических условиях «ледниковой эпохи», приручение волка имело неоценимое (пока и неоцененное) значение. Оно же сыграло исключительную роль и в некомпенсированных «вымираниях» (вернее, истреблениях) мамонта и ряда других видов «мамонтовой фауны». Все это привело к неизбежному изменению соответствующих экосистем, подлинные масштабы и последствия чего нам еще предстоит выяснять, осмысливать и оценивать. Именно наличие прирученного волка позволило не только полностью истребить мамонтов, но и дало возможность «охотникам на мамонтов», оставшимся без главного и жизненно необходимого для них биоресурса, достаточно быстро и безболезненно перейти на использование других видов животных, а позже — совершить и «неолитическую революцию». На мой же взгляд, подлинная революция в истории человека, кардинально повлиявшая на всю его последующую судьбу и взаимоотношения с биосферой, произошла на рубеже среднего и позднего палеолита. Надеюсь, что дальнейшие исследования как археологической, так и биосферно-экологической составляющих становления современного человека могут выявить новые грани затронутых проблем и либо опровергнуть, либо подтвердить высказанные нами предположения.